Шесть лет назад начались силовые противостояния на Майдане. Ночь с 19 по 20 января стала «кровавым крещением». Тогда произошли первые серьёзные схватки, использовали светло-шумовые гранаты, поджигали автобусы. Через пару дней были первые жертвы. После этого на Революцию достоинства начали съезжаться люди со всей Украины, передаёт Информ-UA.
Одним из участников Революции достоинства был Назар Гординяк. На Майдан он приехал после избиения студентов.
Когда в ноябре побили студентов, то люди со всей Украины начали съезжаться в поддержку. Мы с друзьями тоже решили поддержать эту акцию. На тот момент она ещё не такая значительная была, но всё равно это было выявление нашей воли. Я попал на Майдан уже в начале декабря. Тогда уже были первые избиения. «Беркут» подошёл к Дому профсоюзов. Это была большая ночь противостояния на Институтской, дошли к зданию профсоюзов. Я тогда решил остаться на Майдане. Что-то во мне сработало, понимал, что должен быть здесь,
– рассказывает Назар Гординяк.
Назар присоединился к Николаевской самообороне Майдана. Её участники отвечали за оборону, обеспечение баррикад, полевую кухню.
Всем, кто был на Майдане, раздавала вереницы. И их освятили. Мы все становились в шеренгу, нас освящали, и говорили: С Богом! Уже автобусы тогда жгли. И священники понимали, что оттуда может кто-то живым и не выйдет. Так и случилось, к сожалению. Первые смерти. И вот тогда как-то больше закалились люди. Начали съезжаться со всей Украины на этот «кровавый Майдан». Тогда я ещё лучше осознал, что противостоять им нужно сильнее. Потому что сила – в народе,
– говорит Назар.
После Майдана Назар Гординяк пошёл в АТО в качестве парамедика.
Переносить первые ранения и смерти было страшно и тяжело. Но я уже прошёл Майдан, я был психологически готов к этому страху, к расстрелам. Хоть и было страшно, руки всё равно делали. Было сложно из-за большого расстояния между пунктом, куда нужно было перевезти раненых, и местом, где они получили эти ранения. Тем более, прорываться ночью нужно было через артиллерийские обстрелы. Вывозить под обстрелами – страх и риск. Не за себя страх, ты уже смирился с тем, что, возможно, и не переедешь этот обстрел. Ты рискуешь раненым, водителем, санитаром. Я рисковал своими друзьями, так как команду отдавал я на то, чтобы перевозить раненых,
– рассказывает Назар.
К войне Украина не была готова. Активной подготовкой бойцов на блокпостах, рассказывает Назар, начали заниматься после расстрела под Волновахой, тогда было убито 19 человек.
17 погибли сразу, и ещё двое в госпитале. И это взбудоражило всю Украину. Тогда поднялось всё волонтёрство в стране. Меня тогда перевели на николаевский полигон, отправили на переформирование. Так как блокпосты не готовились к боевым действиям, занимались только обеспечением мирного переезда машин. То есть, нас не учили ни обыску машин, ничему. Потому что мы не имели права. Мы просто стояли у дороги как клоуны. А после этих событий нас отправили на переобучение. Нас тогда уже учили, как давать отпор на блокпостах, как обеспечивать боеприпасами блокпосты, то есть, уже готовились к антитеррористической операции,
– рассказывает Назар.
Назар Гординяк побывал в Изваринском котле. Тот ужас, который там происходил, он, рассказывает, не забудет никогда:
О нём никто не помнит, потому что это был самый первый котёл, ещё в июле. Но когда ты там находился, то ты помнишь всё. Там происходила переправа, чтобы спасти хоть какое-то количество техники. Россияне встречали нас огнём, а мы в ответ не могли ничего сделать. Мы окапывались. В близлежащих населённых пунктах находились военные, переодетые в местных жителей, и они сдавали координаты, где у нас танчик, где пушка стоит. То есть, били прицельно. Это было так: 50 на 50, выживешь, или нет. Поэтому было принято решение оттянуть пограничные зоны назад, и укрепиться.
С российскими войсками, рассказывает Назар, встретились на Савур-Могиле, до этого работали сепаратисты:
Мы встретили уже на Савур-Могиле, их вторжение произошло с 12 на 13 августа. Они разбили 30 механизированную бригаду в Степановке и всю пограничную зону. Всё было разбито и конечной точкой стала Савур-Могила, где мы держали оборону.
Находясь на Савур-Могиле можно было контролировать передвижение российских войск.
Савур-Могила – это высота. Там 289 метров над уровнем моря. Там видели передвижение всей техники Российской Федерации. О том, что может быть в Иловайске, было предупреждено с 12 на 13 августа. Вторжение произошло 24 августа. Я был при штабе, слышал это собственными ушами. То есть, то, что они утверждают, что ничего не знали, – это всё обман. Все знали об этом. Какую-то часть колонны России мы уничтожили, но часть осталась. Потому что с опозданием дали нам ответ на артиллерию. То есть, наше командование боялось отвечать на российскую агрессию, и с опозданием на 40 минут дали артиллерию. Всего это могло бы и не быть. Мы говорили штабу АТО, что есть вторжение, какие могут быть последствия,
– рассказывает Назар Гординяк.
Тогда раненых он вывозил в больницу в Амвросиевке. Там находились и украинские защитники, и сепаратисты.
Их лечили одинаково. Хотя, я не считаю, что это было одинаково. Для наших военнослужащих часто не было медикаментов. Для одного нашего товарища по службе мы всю ночь искали препараты по нашим подразделениям. И вот от банальной нехватки медикаментов он умер. И так умирало очень много людей. Я думаю, что это обман, что не было в больнице Амвросиевки медикаментов. Так как на то время ещё не было так много раненых. Это всё на совести тех докторов, которые там находились,
– говорит Назар.
Назар уже вернулся с фронта домой. Говорит, тут ему сложнее, так как граждане стали менее активными. С таким настроем, считает, нам будет сложнее выиграть эту войну.
Сейчас, к сожалению, люди уже не столь активны. И из-за этого больше смертей. Потому что нет выявления воли. Сейчас на похороны защитников Украины приходит всего лишь несколько людей. Плакать от этого хочется… Даже некому провести того бойца, который обеспечивал спокойствие, праздники, и вообще держал эту страну на ногах.
]]>
